«В Бирюлёво» или «в Бирюлёве» — вопрос лукавый. Блюстители строгой литературной нормы ратуют за второе. Формально они правы. Были бы. Лет пятьдесят-шестьдесят назад. На поверку всё сложнее.

Тенденция к тому, чтобы не склонять топонимы среднего рода на -о, устойчива. Но перед нами лишь частный случай того, как усиливается аналитизм в русском языке. Просто заметный: городов, сёл, районов, названия которых оканчиваются на -о, великое множество, в них живут люди, и людям этим небезразлично, как своё место жительства называть. Да и в заголовках разнобой. Он бросается в глаза: «В Чертанове установили памятник любимой овце-вампиру Ивана Грозного» против «В Ховрино открылся филиал Института прикладного шаманизма».


Упрощённо: аналитизм — строй языка, при котором грамматические значения передаются с помощью служебных слов и за счёт самого порядка слов. Синтетизм — это когда значения реализуются через изменение самой формы слова: приставки, суффиксами, окончаниями и т. д. 
В русском языке аналитизм и синтетизм сочетаются. «Более сложный» — форма аналитическая. «Сложнее», «посложнее» — синтетическая. Часто существует лишь аналитическая форма, например «одержу победу».

Лингвисты лишь фиксируют изменения, происходящие с языком (как глобальные, так и точечные), и оговаривают, насколько те сообразны общим линиям, вдоль которых он развивается. Сначала между условными «в Пушкине» и «в Пушкино» произошло разделение сфер употребления в функциональном и стилистическом отношении. Теперь оно почти что стёрлось.



Географические названия на -ово, -ево и -ино, -ыно, как то: Иваново, Бирюлево, Кунцево, Сараево, Болдино, Бородино, Голицыно и подобные, — в современной разговорной, профессиональной, газетной речи обнаруживают тенденцию к неизменяемости. Несмотря на это, в письменной речи, в соответствии с действующими грамматическими правилами, географические названия на -ов(о), -ёв(о), -ев(о), -ин(о), -ын(о) склоняются:
В небе над Тушином (газ.); Речь идет об аэропорте в Шереметьеве (газ.).

Несклоняемость географических наименований нормальна в следующих случаях:

• 

Если такое наименование является приложением к одному из следующих обобщающих слов: село, деревня, посёлок, станция, становище, реже — город: в селе Васильково, в посёлке Пушкино, в деревне Белкино, на станции Гоголево.
• Если населённый пункт назван собственным именем известного лица: около Репино (назв. посёлка под Ленинградом), недалеко от Лермонтово (назв. небольшого города около Пензы)».



«Русская грамматика — 80»


Уже без малого сорок лет назад академическая грамматика подтвердила соперничество двух норм, о котором учёные-филологи и профессионалы редакторского дела писали и прежде. Однако к концу XX века возобладала норма новая.

Свидетельством нарастания аналитических черт в грамматике русского языка является несомненный рост несклоняемых имен во второй половине XX в. Речь идет прежде всего о географических названиях на -ин(о), -ое(о). Названия типа Пушкино, Ефремово, Салтыково, Бутово, Разине, Старбеево, Шереметьево и т. п. давно уже идут в направлении несклоняемости. Об этом свидетельствуют исследователи, данные массовых обследований, язык периоди­ческой печати. Вопреки этой очевидной тенденции долгое время редакторы и корректоры, следуя указаниям грамматик и справоч­ников, авторы которых продолжали охранять традиционные скло­няемые формы, пытались задержать процесс в литературной прак­тике. Однако тенденция оказалась достаточно сильной, и функционирование несклоняемых форм постепенно стало массовым. В своде правил орфографии это уже зафиксировано официально.


 Н. С. Валгина, «Активные процессы в современном русском языке» (2001)

Когда вместо внятной аргументации меня тыкают в одну и ту же строчку Лермонтова «Про славный день Бородина», я в ответ рекомендую учить английский по Cursor Mundi — замечательнейшему литературному памятнику XIV века.



Учитывая динамику и активность процесса закрепления в речи топонимов в неизменяемой форме, практическая стилистика санкционирует такое их употребление в разговорной речи, в специальной литературе, не рекомендуя, однако, несклоняемые формы для строгого литературного употребления.

И. Б. Голуб, «Стилистика русского языка» (1997)



Предпосылок к тому было много. Одна из наиболее очевидных: от косвенных падежей бывает затруднительно восстановить исходную форму имени собственного. Допустим, написано: «В Пушкине открылся Музей виноградных улиток». Вне более широкого контекста не понять, какой населённый пункт подразумевается — Пушкин или Пушкино. Собственно, из языка картографов и военных, с их потребностью передавать наименования точно, без разночтений, несклоняемость, предположительно, и проникла в устную и письменную речь.



В. Г. Шевченко, 1970-е годы, иллюстрация к стихотворению М. Ю. Лермонтова «Бородино». К «Бородину» М. Ю. Лермонтова… к «Бородино» М. Ю. Лермонтова… Тьфу ты!

«Так уродливо и неестественно». Нет. Вернее, вкусовщина тут правит бал. Открываем «Горе от ума»: «Я должен у вдове, у докторше, крестить». Уродливы ли эти падежные формы? Нисколько. Они отражают старую грамматическую норму, а именно диалектные формы родительного падежа на -е, свойственные в XVIII–XIX веках речи москвичей. Это отголосок морфологических процессов, которые проистекали ещё в древнерусском языке, рудимент старой парадигмы склонения существительных. Хотя напиши кто сегодня: «Я должен у вдове забрать фотографии», — и его в лучшем случае упрекнут в опечатке. Тогда как несклоняемая часть в «изысканных бонмо» и «детях индиго» мало кого смущают.

Я не утверждаю, что правильно не склонять такие топонимы. Просто нам довелось застать на своём веку наложение двух равноправных норм. И началось оно не вчера.



В послевоенной литературе встречаем:


Домик в Пушкино, 64.

Анатолий Рыбаков, «Кортик» (1946–1948)

Летом сняли дачу в Пушкино, под Москвой.

Л. Ю. Брик, «Из воспоминаний» (1956–1977)


Хотя колебания в выборе падежных форм (склонять ли? не склонять?) наблюдались и до революции, и в ранние годы советской власти:



После Талежской школы А. П. устроил школу и у себя в Мелихово.

«Из анекдотов о Чехове» («Утро России», 1910)

В ответ на мои посылки я получал из Пушкино похвалы моей работе.

К. С. Станиславский, «Моя жизнь в искусстве» (1925–1928)

― Вспомнил! Вспомнил! В Пушкино открылась чебуречная «Ялта»! Всё понятно!

М. А. Булгаков, «Мастер и Маргарита» (1929–1940)



Склонять или не склонять подобные топонимы — выбор того, кто несёт ответственность за площадку, книгу, презентацию, где напечатан текст. И каким бы выбор ни был, он не свидетельствует ни о грамотности редактора или автора, ни о его безграмотности. Главное — держаться принятого решения. Так, в первом случае изменять эти названия по падежам придётся последовательно и без исключений.



Именительный падеж: гордое Восточное Бирюлёво

Родительный: из гордого Восточного Бирюлёва

Дательный: гордому Восточному Бирюлёву
Винительный: в гордое Восточное Бирюлёво
Творительный: с гордым Восточным Бирюлёвом
Предложный: о гордом Восточном Бирюлёве



В пределах одной книги, одного издания, одного пособия должна действовать одна норма. Моё сугубо частное мнение: в документальной прозе о жизни и творчестве Антона Павловича Чехова с лёгкой стилизацией под старину название его усадьбы, пожалуй, уместнее склонять; «В Мелихове писатель прожил семь лет». А вот от заголовка «В Восточном Измайлове гигантский крот угнал трамвай» меня колотит, и не из-за дикой фабулы. Но и это, повторюсь, субъективно: так уж откалибрована моя редакторская оптика.

«Окостенение» ранее склонявшихся слов — больная мозоль пуристов, подобно другим проявлениям аналитизма, включая сокращение числа падежей. Почему-то в массе своей люди уверены, что развитая падежная система — один из главных признаков богатства языка. Между тем в большинстве индоевропейских языков с давней историей падежи постепенно «отсыхали» один за другим, уступая место иным выразительным средствам грамматики.

Так что несклоняемость топонимов среднего рода на -о не заслуживает ни яростной филиппики, ни самоотверженной апологии. Просто она становится всё более распространённой — в русле обширной языковой тенденции, а не по неграмотности народа. Things will happen while they can, как пели Alphaville.