«Суть» вовсе не то же самое, что и «есть»

«Суть» — это глагол «быть» во множественном числе третьего лица. «Есть» — это глагол «быть» во единственном числе третьего лица. Сравните: «Любезнейшее тебе в нас есть добродетель; деяния чистого сердца суть наилучшая для тебя жертва» [А. Н. Радищев. Путешествие из Петербурга в Москву (1779–1790)].

«Оне» нельзя лепить везде вместо «они»

Вернее, так говорят, шутливо, по-лакейски коверкая речь: «Ну, оне люди бла-ародные, мы им не ровня». На самом деле «оне» — устарелая форма личного местоимения, которая употреблялась только:

• применительно к группам из двух и более объектов или лиц женского рода («А девицы — оне знай грибы собирают да заливаются»);
• при почтительном упоминании одной дамы, и тогда во множественном числе стоял и глагол («Маменька? Оне почивать изволят»).

А про сына и мать правильно будет сказать: «Они были истинные Колычевы». Кстати, в соответствии с дореволюционной орфографией «оне» писали через «ять»: «Она въ претензіи за твои нѣжности и за то, что онѣ тебя усыпили» [А. С. Пушкин. Письмо Л. С. Пушкину (1825)].

Котёнок знает, как будет «азъ» в винительном падеже

А что с «Я есмь»?

Русское личное местоимение «я» того же происхождения, что и старославянское «азъ». В попытке добавить архаики часто «я есмь» меняют на «аз есмь» или даже на «азъ есмь». Механически делать этого не следует: исходите из контекста. Уже в XIX веке, особенно в светской литературе — в текстах на тогдашнем русском литературном языке, а не на церковнославянском — регулярно употребляется гибридное «я есмь»: «Я — есмь часть той части целого, которая хочет делать зло, а творит добро…» [Ф. М. Достоевский. Кроткая (1876)]. Да, и конечно: не «есьм», а «есмь».

Если же ваша задача — соблюсти полную историческую достоверность, придётся закопаться в грамматику церковнославянского и узнать, как слоняется «азъ». Чтобы в винительном падеже у вас было не современное русское «помилуй меня» и не современное украинское «помилуй мене», а «помилѹй мѧ» [помилуй мя].